Взлетает огненный шар,
И поднимается пар —
Ночных безумств перегар,
«Туман» в народе.
И рая, в общем-то, нет,
И ада, в общем-то, нет,
И бога с дьяволом нет…
Святые тоже грешат,
Коль денег нет ни шиша,
А только огненный шар
Над дымкой…
Не отпускай автомат,
Не опускай автомат…
Летит из Томска транзит,
До Барнаула спешит —
И в нем святоша сидит,
Куря сигару,
Слегка печалясь о том,
Что рай облили говном,
И ад улили говном;
А бог с тоски принял яд,
Смешав в бокал все подряд,
Напитки взяв наугад
Хмельные.
Святоша квасит в дыму,
Святоша хнычет в дыму…
Остался час для всего:
Ворвется поезд вот-вот
В больной, опухший живот
Барнаула.
Святой вскрывает замок:
Сухой фиалки цветок
Кладет себе на ладонь,
Как знак убитой любви,
Такой невзрачной на вид,
Такой ненужной на вид
И глупой…
А слезы кончились все,
Давно закончились все:
Его любовь умерла
Под свист охоты, и лай,
И всю беду увела
За собою.
Остался только цветок,
Как глупой смерти квиток,
Глупейшей смерти квиток…
Ладонь святого дрожит
От недостатка души
И от избытка воды
Пьянящей.
Святой устал от тоски.
Давно устал от тоски!..
Вот за окном — Барнаул!..
И кто к окошку прильнул,
А кто — лениво зевнул,
Берясь за ручки.
Святой берет автомат
И поправляет приклад,
Фиалку в пальцах сломав…
И вот — прикладом в стекло!
Пускай всю святость на слом,
Но раз уж так понеслось —
Не важно!
И открывает огонь!
Он открывает огонь.
Огонь!!